Повествование начинается с приезда Константина Журавлева, кандидата наук, с женой и дочерью. Журавлев, теперь городской житель, приехал к матери, старухе Агафье, чтобы навестить ее и заодно отдохнуть в родной деревне.
Ближе к вечеру, селяне собираются после работы у дома местного жителя Глеба Капустина. Капустин прославился своим умением «срезать» любого, по меркам местных, «знатного», бывшего выходца из села. Все вместе они отправляются в гости к интеллектуалу Журавлеву. Издалека компания идущих выглядит так, словно «ведут опытного кулачного бойца»: стало известно, что по соседству объявился соперник, «некий новый ухарь».
Журавлев встречает аборигенов тепло, усаживает за стол, но беседа не перерастает в вечер воспоминаний, как ожидалось. Очень быстро она становится напряженной. Глеб ведет себя довольно агрессивно, хотя и без грубости — что называется «держит марку». Капустин многословен, «политика» его проста – выдавать на одно слово оппонента пять. Якобы апеллируя к учености Журавлева, Капустин ставит того в тупик неожиданными, часто не связанными друг с другом вопросами – например, о первичности духа и материи, о понятии невесомости, о «проблеме шаманизма» на территориях Севера. Загнанный таким напором в угол кандидат теряется, хотя еще пытается отвечать гостю доброжелательно. Однако разговор становится абсурдным, в основном, конечно, по вине Капустина.
Это «зрелище» явно нравится местным, ведь они уже не раз становились очевидцами того, как Глеб, психологически давя на оппонента, «щелкает его по носу», чтобы он «не задирался выше ватерлинии». «Скромнее надо быть, дорогие товарищи», — заключает Капустин. Когда же жена Журавлева интересуется, в чем именно проявилась, по его мнению, их нескромность, Глеб, как обычно уходя от прямого ответа, отвечает назидательно: мол, вот останетесь одни и задумайтесь на досуге.
Позже, в обсуждении увиденного и услышанного, мужики жалели «срезанного» беднягу и восхищались Глебом, но в целом капустинская демагогия служила только средством увеселения. Это был своего рода «народный театр», простой, без изысков. И «жертвой» этого балагана обычно выступал выскочка, интеллигент, хлюпик, отчего-то добившийся в жизни большего. Такова в первую очередь была позиция Капустина, маскировавшая скрытую зависть: «А то слишком много берут на себя».
В свое время рассказ «Срезал» вызвал активную критику и обсуждение в литературных кругах. Мнения спорящих разнились, особенно если речь заходила о главном герое рассказа — Глебе Капустине. Кто-то посчитал, что с ним можно связать свежее социальное явление, уникальное для 1970-х годов, и Глеб выступил как представитель толпы болтунов, «паразитирующих на том, что называют информационным взрывом». Другие же критики, напротив, утверждали, что Глеб вместе с остальными селянами – сторона, пострадавшая от «чванства» горожан, и его поза обусловлена всего лишь желанием показать, что и они тоже не лыком шиты. Образу Глеба приписывали и признаки ницшеанства, и гордость носителя «морали рабов». Капустина преподносили и как некий шарж на Степана Разина, который своим поведением указывает на возникшую и ширящуюся пропасть между городом и деревней.
Рассказ Василия Шукшина «Срезал» был написан и опубликован в журнале «Новый мир» (1970 г.), а позже включен в прижизненные сборники автора «Характеры» (1973 г.) и «Беседы при ясной луне» (1974 г.).
