Николаю Петровичу Чередниченко было чуть за сорок. Характер у него был серьезный, основательный, на работе Николай Петрович пользовался уважением. Но была у Чередниченко одна проблема – он был в разводе, одинок.
Однажды, отдыхая на курорте, Чередниченко решил сходить в цирк. А там, увидев девушку, воздушную гимнастку, которая открывала своим номером представление, он так влюбился в нее, что всю ночь потом не мог заснуть. На следующий день он ходил на цирковые представления трижды.
И вот удалось ему разузнать о ней кое-что: возраст (26 лет), имя (циркачку звали Ева) и ее семейное положение (Ева была не замужем!)
Тогда он узнает и адрес квартиры, на которой она остановилась в этом городе, и вот уже он мчится по этому адресу, предварительно выпив чуток для храбрости.
Войдя в квартиру, Чередниченко поздоровался, представился, предложил Еве выпить. Та отказалась. Николай Петрович тогда выпил еще немного сам и, не давая слова вставить, начал говорить, говорить и говорить. Говорил он, в основном, о себе, хотя начал с того, что попытался нарисовать Еве ее безрадостное будущее, которое обязательно, по его мнению, когда-нибудь придет. Случится же это тогда, когда, в один трагический момент, Ева упадет и станет инвалидом.
Но все, наоборот, будет хорошо, — продолжал развивать свою мысль Чередниченко, — если Ева бросит цирк и уедет с Николаем Петровичем в его город. Там у него большой деревянный дом, сад, огород. Николай Петрович при должности (плановик на фабрике, а скоро, возможно, станет замдиректора), при деньгах. Сейчас он заочно получает высшее образование в сельхозинституте, а после окончания может стать директором совхоза и т.д., и т.п.
В общем, расписал сам себя Чередниченко так, что, после того как он вышел из квартиры Евы, он и сам вдруг удивился тому, насколько он, оказывается, выгодный жених. Еве он, кстати, дал срок подумать: до завтра пусть решает. Если Ева захочет, она может поехать с Николаем Петровичем на неделю и на месте убедиться, что все, что он ей о себе рассказал, — чистая правда. Николай Петрович пообещал и поездку эту туда и обратно Еве оплатить.
Пока Чередниченко говорил, Ева успела сказать лишь несколько слов. Она согласилась передать Чередниченко через служителя записку, в которой ею должно было быть написано, где они встретятся, а во время этой встречи она скажет ему свое решение.
Чередниченко, выйдя от Евы, некоторое время пребывал на седьмом небе от счастья. Но довольно быстро настроение у него начало меняться, изменился как-то вдруг и весь ход его мыслей. И вот уже он начал проклинать себя за то, что он натворил. Не лучше ль было ему вот так посвататься к одной знакомой учительнице, чем к какой-то незнакомой циркачке, которая может оказаться кем угодно, чем угодно, какой угодно, и которая запросто сломает всю его такую спокойную, размеренную, налаженную жизнь, — спрашивал сам себя Николай Петрович.
В общем, Чередниченко не на шутку испугался. Он не знал, как теперь ему выпутываться из неловкой ситуации, в которую он влип по собственному недомыслию.
Но все решилось на редкость удачно для Чередниченко. Как он ни пытался отвильнуть, служитель все равно его разыскал и передал записку. Ева написала ему: «Николай Петрович, в сорок лет пора быть умнее». Ниже, другим почерком, стояла приписка: «А орангутанги в Греции есть?»
С огромным облегчением Чередниченко записку выбросил. Он снова ощутил радость жизни.
Рассказ учит тому, что следует, по возможности, избегать принятия скоропалительных решений, и наводит на мысль о том, что часто человек не ценит того, что у него есть, и проходит мимо своего счастья, не замечая, что оно находится где-то совсем рядом.
