Заспорили как-то карась и ерш. Первый считал, что по правде можно жить, а второй в это не верил и утверждал, что без лукавства обойтись нельзя. Карась считал такое подлостью.
Зарывшись в ил, много думал карась и все мысли, возникшие в голове, доносил до ерша. Спорили они часто, и первым заводил карась. Дескать, борьба и споры ни к чему хорошему не приведут и нужно стремиться из тьмы к свету. Ерш хмыкал – наверное, в светлом будущем и щук не будет? Но карась и не слышал никогда про щук и считал их выдумкой. Ерш презрительно уплывал по своим делам.
А через время рыбы снова встречались, и опять карась говорил о торжестве добра и пагубной деятельности зла. Он верил, что рано или поздно злые и безумные поступки будут посрамлены. Как доказательство приводил примером изменение методов ловли рыбы – с багрения переходят на неводы и удочки. Но ерш считал, что все равно каким методом в уху попасть. А карась про уху и не знал ничего, и его соперник сердито удалился.
Однажды ерш принес известие о появлении щуки и предложил карасю подобрать перья, чтоб хищнице было удобнее глотать его. На это карась возмутился, поскольку не видел своей вины, за которую следовало бы так наказывать. И мечтал он о согласии между всеми рыбами. Ерш вздрагивал от таких речей – их подслушивал голавль. И он опять уплыл, рассказав противнику, что у каждого свое пропитание – ракушек едят караси, а карасей щуки, и никто вины не имеет.
Долго думал карась над словами соперника. И понял, что ракушки самой природой предназначены в пропитание, как и черви, мухи, лягушки и прочие. А щуку, если повстречаются, он спросит про добродетель и обязанности, которые вместе с нею следуют. И расскажет, что рыбы не должны другую рыбу есть.
Вот так и рассуждал карась, пока за ним не приплыл голавль и не пригласил в гости к щуке на диспуты. Не испугался спорщик – ведь он знал волшебное слово, которое из «любой щуки карася сделает».
Повстречались щука с карасем. Начал он рассказывать о равенстве рыб и о пропитании. Щука удивилась – маловато будет для нее еды в ракушках да червяках. Не понравилось ей деление труда – сильным тяжелую работу, слабым тоже по мере их возможностей. А больше всего разозлило то, что и ей тоже, выходит, надо работать.
Прогнали карася, отдали под стражу голавлей да окуней. Вечером пришел он снова на диспут, и разрешила ему щука речь держать. Плеснул хвостом радостно карась и провозгласил свое волшебное слово – знает ли щука, что такое добродетель? У щуки даже рот открылся от удивления. И вместе с потоком воды она проглотила случайно и карася.
Истина у каждого своя, и вряд ли «щукам» свойственна добродетель.
