Паровоз, остановившийся возле водокачки пополнить запасы воды, пополнил ряды своих пассажиров тремя безбилетниками – Бобом Тидболом, Додсоном по прозвищу Акула и индейцем, которого еще звали Джон Большая Собака.
Машинист был не против, взять новых пассажиров, ведь они были очень убедительны со своими тремя пистолетами. Согласился он также и отцепить паровоз от состава, отогнав его на несколько десятков метров дальше.
Трое грабителей пренебрегли скудными богатствами пассажиров, направившись в отделение почтового вагона. Ручка кольта, пришедшая в соприкосновение с головой, быстро убедила проводника не оказывать сопротивление.
Из сейфа добыли 30 тысяч долларов в золоте и кредитках. Поспешно свалив добычу в мешок, воры побежали прочь. Тем временем проводник почтового вагона вмешался в ход событий, выбежав с винчестером в руках. Грохнул выстрел и Джон Большая Собака лишился и доли добычи, и жизни. Оставшиеся двое грабителей спешно взгромоздились на лошадей и бросились бежать.
В бешеной скачке конь Боба Тидбола поскользнулся и сломал ногу. Пришлось его застрелить и устроить краткий привал. Подельники вспоминали прошлое и причины, по каким они стали грабителями.
Тидбол рассматривал содержимое мешка и радовался добыче. Акула хмурился. Назревала погоня, а лошадь оставалась одна. Боб считал, что Боливар, конь Додсона, с легкостью унесет двоих всадников, пока они не смогут увести первую попавшуюся лошадь.
Но Акула рисковать не хотел. Посетовав об усталости Боливара, он застрелил Тидбола, с которым был дружен три года.
Додсон скакал по лесным зарослям, деревья плыли будто в тумане, а револьверная рукоять внезапно стала ручкой кресла. Ноги упирались уже не в стремена, а в письменный дубовый стол главы маклерской конторы Додсона. Рядом стоял клерк Пибоди, ожидая, когда начальник проснется.
Додсон покряхтел, вспоминая сон, и обратил внимание на покорно ждущего подчиненного. Тот сообщил, что старый друг Уильямс принес долг за ценные бумаги. Если он рассчитается по нынешней цене, то лишится капитала.
Но Додсон приказал посчитать по реальной цене. Ведь Боливар не мог нести двоих.
«Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет выбирать дорогу».
