В одном городе был большой ботанический сад с красивой оранжереей. Витые колонны держали узорчатые арки с паутиной металлических рам со стеклами. Сквозь стекла виднелись растения, заключенные в это великолепие. Листва их мешалась, ветви упирались в рамы, изгибаясь и ломаясь.
Теснящиеся растения мечтали о просторе, свободе и родных краях. Прозрачная крыша не могла заменить ясного неба, а полив – буйство дождя.
Особенно тосковала высокая стройная пальма, которую директор ботанического сада называл Аttalea princeps. Она возвышалась над всеми остальными жителями оранжереи и была ближе всех к этому чужому бледному небу. Но даже и такое небо радовало бы ее, не будь оно отделено толстым стеклом.
Внизу растения спорили о поливе и любви к влаге. Кактус и саговая пальма хвастались друг перед другом: один выносливостью, другая своей избирательностью. Древовидный папоротник называл тюрьмой это жалкое существование, а корица была рада, что здесь ее не обдирали.
Пальме надоело слушать перебранку и она предложила направить энергию в нужное русло – всем вместе разрастись вширь и вверх и разбить ненавистные стены, обретя свободу. Но растения не поддержали идею пальмы. Им рамы казались слишком прочными, а если и удастся разломать, то вскоре все будет починено, а от самих разросшихся ветвей отрежут большие куски. Никто не хотел терять свои части.
Аttalea обиделась и решила самостоятельно найти дорогу к свободе. Она мечтала увидеть небо и солнце без решеток и стекол и была готова на все ради достижения своей цели.
И пальма начала расти. Все остальные сердились на нее за гордые слова, кроме маленькой чахлой травки, обвивавшейся вокруг ствола Аttalea. Она не видела неба, о котором мечтала пальма, но оранжерея для нее тоже была тюрьмой. И трава прошептала пальме пожелания счастья в попытке обрести свободу.
Аttalea тратила все силы и все соки на рост. Листья и корни лишала она необходимого питания, все отдавая стволу. И росла с огромной скоростью. А директор оранжереи не мог нарадоваться на этот экземпляр, считая его успехи в росте следствием прекрасного ухода.
Через месяц пальма уперлась в рамы. На боль в истерзанных листьях она не обращала внимания. И однажды рама лопнула. Стекла посыпались, и пальма вышла из теплицы.
Была глубокая промозглая осень. Дождь со снегом заметал остовы деревьев и холодный ветер ужаснул пальму. Она поняла, что зря стремилась наружу.
Директор велел спилить растение и вырвать чахлую траву.
Иногда цель не оправдывает потраченные усилия.
